Берл и Бен-Гурион – история дружбы
"Умер Берл, лев среди нас, учитель поколения".
Этими словами простился Давид Бен-Гурион со своим любимым другом Берлом Каценельсоном после его смерти
в августе 1944 года. Они вдвоем руководили Рабочим движением на протяжении многих лет – в полной гармонии, при взаимном уважении, и без какого либо взаимного соперничества.
С Берлом Каценельсоном Давид Бен-Гурион познакомился ещё в первые годы после приезда в Эрец Исраэль. Но Берл превратился в его ближайшего друга и союзника после встречи в Египте, где оба служили в еврейских батальонах. Бен-Гурион прочитал статью Берла "В преддверии грядущих дней", пришёл к нему в палатку и они решили объединить рабочие партии в Эрец Исраэль. Так была создана "Ахдут ха-Авода". Со временем они объединили эту партию с "Ха-Поэль ха-Цаир" и создали единую Рабочую партию Эрец Исраэль.
Бен-Гурион уважал и ценил Берла больше всех остальных лидеров ишува. Берл был единственным, кто являлся моральным авторитетом для Бен-Гуриона, несмотря на то, что между ними временами возникали политические разногласия. В молодости Бен-Гурион частенько вел себя несдержанно и занимал экстремистские позиции, отличные от тех, которых придерживались его коллеги по руководству Рабочим движением. Берл умел его успокаивать и возвращать на более взвешенные позиции. Когда накануне Второй мировой войны Бен-Гурион предложил проводить политику террора против англичан, именно Берл решительно выступил против. Но, несмотря на то, что он был намного более приятным в общении и намного более умеренным в своих взглядах, чем Бен-Гурион, Берл частенько занимал намного более жесткие позиции.
Так, например, в сфере внутренней политики именно Берл был главным противником договора между Бен-Гурионом и Зеэвом Жаботинским, заключенного в Лондоне в 1934 году. Этот договор должен был создать единый лагерь, общий для бенгурионовской партии "Мапай" и ревизионистским движением Жаботинского. (В последствии эти две партии превратились в современные "Аводу" и "Ликуд"). Берл возглавил противников договора, что причинило Бен- Гуриону "глубокую боль". Когда договор выдвинули на утверждение членами Гистадрута, он был отвергнут большинством голосов. Позднее Берл изменил свою позицию и поддержал этот договор, но время было упущено.
Берл был также против программы "Пиля" в 1937 году, когда впервые англичане, ответственные за подмандатную Палестину, предложили разделить Эрец Исраэль на маленькое еврейское государство и на арабское, притом, что англичане сохраняли за собой Иерусалим и коридор от него к прибрежной равнине и к порту Яффо. К удивлению Берла и всех его друзей, именно Бен-Гурион, известный как пламенный сторонник большой Эрец Исраэль, был готов принять этот план, против которого выступила вся верхушка Рабочего движения. Берл с друзьями считали это ошибкой, отказом от одной из главных целей сионизма. Что касается Бен-Гуриона, то он не спешил придать гласности причины, по которым изменил свою точку зрения. Их можно найти только в письме к его сыну Амосу.
Молодой и пылкий Амос буквально восстал против отца, который так долго являлся сторонником территориально большого Отечества и вдруг согласился принять границы раздела.
"Маленькое еврейское государство, это вовсе не конец, а начало",- писал ему Бен-Гурион, - "Создание государства даже на части территории Эрец Исраэль послужит мощнейшим трамплином в наших исторических попытках вернуться полностью в свое Отечество. Мы привезем в него всех евреев, которых оно сумеет вместить. Я глубоко верю, что этой территории хватит для более чем двух миллионов человек: мы создадим здесь превосходные военные силы, и затем, я уверен, ничто не сумеет остановить нас поселиться во всех частях Эрец Исраэль - по взаимному согласию с нашими соседями арабами, или другим путем".
Бен-Гурион добавил в своем письме, что евреи будут застраивать и заселять Негев, несмотря что он не находится на территории, отведенной по плану раздела еврейскому государства. Но если арабы будут сопротивляться этому, то "мы будем вынуждены говорить с ними на другом языке". Совершенно понятно, что Бен-Гурион имел виду "военный" язык.
Оглядываясь назад, нет сомнения, что Бен-Гурион был прав в этом споре, а вовсе не Берл. Бен-Гурион видел далеко, в том числе он предвидел и ужасы приближающейся Второй мировой войны (по меньшей мере, часть из них), но вместе с тем не отступился ни от одной общей для него с Берлом цели. Соглашаясь на план раздела, он действовал на основе своей "поэтапной программы", характерной для его политической и сионистской позиции: наметить цель, достичь её, но этим не удовлетвориться, а превратить достигнутое в трамплин для достижения новой ещё более сложной цели.
Бен-Гурион согласился на создание Еврейского государства только на части территории Эрец Исраэль вовсе не потому, что был готов удовлетвориться малым, а потому, что считал это превосходным средством для абсорбции большой алии из Европы и созданию мощной армии, с помощью которой расширит границы еврейского государства (именно так он и писал в письме к Амосу)". Действительно, судьба Ближнего Востока и еврейского народа была бы совершенно иной, если перед Второй Мировой войной было бы создано еврейское государство в Эрец Исраэль. Но план раздела наткнулся на сопротивление, как евреев так и арабов и, в конце концов, был отвергнут.
Политические таланты Бен-Гуриона вовсе не остались незамеченными Берлом. Наоборот, он называл Бен-Гуриона "самым большим подарком истории еврейскому народу в нашем поколении". Бен-Гурион также очень уважал и ценил Берла. "Я не знаю более умного человека среди нас,- писал Бен-Гурион в конце 1937 года. Вместе с тем, Берл вовсе не воздерживался от критики от действий и инициатив Бен-Гуриона, если они казались ему слишком мелкими, или наоборот, слишком грандиозными, или уводящими от цели. В самом разгаре войны вспыхнул бурный спор между Бен-Гурионом, занимавшим тогда пост главы Еврейского Агентства и доктором Хаимом Вейцманом, главой всемирного сионистского движения. Спор был вызван очень глубокой и болезненной проблемой – Бен-Гурион считал, что нужно агрессивно действовать против англичан, в то время, как Вайцман занимал намного более умеренную и по существу пробританскую позицию. Дискуссия перешла на личные рельсы и превратился в тяжелый и порой отвратительный в своих проявлениях спор между ними.
Берл поддержал Бен-Гуриона и жестко атаковал Вейцмана. "Вейцман – это фигура из прошлого, - сказал он с пренебрежением. В разгаре Второй Мировой войны Бен-Гурион потребовал немедленной отставки Вейцмана из- за его ошибок и промахов. Казалось, что эта тема занимает его больше, чем военные события.
Позиция Берла была несколько иной: "Есть нечто более серьезное, чем то, что сказал или не сказал Вейцман. Все сионистское движение стоит на краю пропасти. У нас сейчас намного более серьезные проблемы, чем Вейцман: мы теряем европейское еврейство. Я просто потрясен заявлениями Бен-Гуриона, и не потому, что я сильно отличаюсь от него относительно будущего сионизма. То, что Бен-Гурион сейчас занимается Вейцманом, это проблема, которая в литературе называется бегством от реальности".
Но, несмотря на все это, между двумя выдающимися руководителями царили глубокие понимание и гармония. Они вместе руководили рабочим движением, хотя Берл и не был таким человеком действия, как Бен-Гурион. Он действительно был учителем поколения, который воспитал и подготовил молодых лидеров Рабочего движения, организовывал интенсивные семинары и читал захватывающиеся лекции, был первым редактором официального органа Рабочего движения газеты "Давар". Его моральный и духовный авторитет были огромны, и он поддерживал Бен-Гуриона в подавляющим большинстве вопросов, стоявших перед Рабочим движением.
Оба они крайне отрицательно относились к советскому коммунизму и боролись с далеко идущими просоветскими тенденциями движения "Ха-Шомер ха-Цаир" и "Второй фракции" в Мапай, которая, в конце концов, откололась от неё и превратилась в партию Ахдуд ха-Авода. Бен-Гурион и Берл были против этого раскола и старались не допустить его.
Бен-Гурион считал Берла равноправным партнером по руководству рабочим движением и всем еврейским ишувом в деле реализации центральной цели, которую поставил в разгар Второй Мировой войны – созданию в послевоенный период еврейского государства в Эрец Исраэль. Эту цель Бен-Гурион сформулировал в программе "Билтмор", которую представил в своей речи на конференции американских сионистов, проходившей в нью-йоркском отеле "Билтмор" 9 мая 1942 года. Вейцман отнеся к ней с пренебрежением, а Ицхак Табенкин – лидер "Второй фракции" отверг её и воздержался при решающем голосовании в исполкоме сионистского движения. В отличие от них Берл полностью поддержал программу.
Бен-Гурион видел в сотрудничестве с Берлом одну из важнейших и центральных составляющих своих позиций. Именно поэтому он был так потрясен известием о смерти Берла в августе 1944 года.
Бен-Гурион находился в своей комнате в одной из гостиниц в Хайфе, когда его друг Давид ха-Коен пришёл рассказать ему о смерти Берла. Потрясенный Бен-Гурион несколько раз ударился головой об стенку и закричал: "Берл, как же без Берла! Берл, как я буду жить без тебя". В ту же ночь он отправился в Иерусалим, где скончался Берл. Когда он зашел в комнату, где покоилось тело друга, то попросил всех оставить их одних. Бен-Гурион закрыл дверь, но его друзья слышали, как голосом полным печали и скорби он обратился к покойнику: "Как ты мог это сделать, как ты мог покинуть нас".
Смерть Берла стала апофеозом странного процесса, длившегося в годы Второй Мировой войны в окружении Бен-Гуриона. Когда война началась, Бен-Гурион был одним из нескольких лидеров сионизма.
С правой стороны политического спектра находился Зеев Жаботинский, человек огромной харизмы, блестящий оратор, обожаемый его многочисленными сторонниками. В рабочем движении выделялись несколько лидеров – Дов Хоз, Элиягу Голомб, Ицхак Табенкин и Берл Каценельсон. А во главе сионистского движения стоял человек, пользовавший огромным уважением и евреев и не евреев - доктор Хаим Вейцман.
Но за годы войны произошли трагические изменения. Зеэв Жаботинский умер в Нью-Йорке в 1940 году, в Палестине покинули этот мир один за другим Дов Хоз, Элиягу Голомб и Берл Каценельсон. Ицхак Табенкин вышел из партии "Мапай" вместе с Ахдут ха-Авода и оказался на политической обочине. А доктор Вейцман тяжело заболел и духовно сломался после гибели его сына, военного летчика Михаэля Вейцмана в воздушных боях над Англией. Бен-Гурион остался почти в одиночестве у руля руководства.
Спустя годы у него спросили,- " Когда вы почувствовали, что превратились в лидера?" Бен-Гурион ответил: "Когда я увидел, что мне не у кого больше спрашивать".
|
О лихорадке
Еврейское 
Роналду -
Изобретено
Почему
Россиянок 
В Аргентине 
74-летняя
Ученые
Как умерла