|
|
 |
|
|
|
|
ИСЛАМ - 6. Правоверная система вероучения
На основании предыдущих параграфов оказывается, что мутазилиты и другие секты в своем стремлении научно установить содержание догматов ислама шли ложным путем именно потому, что сами они слишком мало обращали внимания на это содержание, мало придавали значения как Корану, так и преданию. Правда, что ни тот, ни другое не заключали в себе законченной системы веры; предание, если не принимать во внимание эсхатологии, довольно скудно относительно вопросов веры и даже Коран, который гораздо богаче содержанием, оставляет многие вопросы без
ответа. Так, например, вопрос о предопределении остался совершенно нерешенным Бог изображается вообще трансцендетным, единым, возвышенным, вечным, всемогущим, проявляющим себя в творчестве, откровении и правосудии. Конечно, о Аллахе говорится с пророческим оживлением и в антропоморфических образах, но все, что может принести ущерб его единству и святости, ясно отвергается. Этом соответствует то, что человек всецело чувствует себя зависящим от произвольного божьего предопределения, которого никто и ничто не может избежать. Бог руководит, кого он хочет, и тоже, кого хочет, ввергает в заблуждение; подобные формул повторяются неоднократно. Тем не менее пророк не отвергает ответственности свободной воли человека. В пророческих историях он сильно порицает неверие тех кто отрицает древних посланников; он считает это за тяжелый грех и в своих проповедях говорит о современниках как о людях, для которых выбор между верой неверием был свободен. В жизни такие противоречия могут непосредственно стоят одно возле другого, но ум сколько-нибудь дисциплинированный не может этим удовлетвориться.
Так как сунниты крепко держались Корана и предания, то на многие вопросы oни не имели ответа, мутазилиты же могли действовать свободно. Там и сям появлялись однако, люди, считавшие себя обязанными защитить предание против их критических замечаний; разногласие в их мнениях также ставилось им на вид как доказательство того, что логическое рассуждение в вопросах веры никогда не должно иметь решающего значения; однако все-таки чувствовалась необходимость в защиту от них правильно вывести правоверную догматику из источников познания и подтвердить ее научными доказательствами. Для этого требовалось пойти на некоторое время в школу ненавистных еретиков. Но законоучители старательно отговаривали от этого, так что всякий, кто решился бы на это из любознательности, подвергся бы опасности попасть в число неверных или еретиков. Много времени прошло, пока не решился наконец на эту смелую попытку один человек, бывший первоначально сам мутазилитом. Мы называем его обыкновенно по его фамильному имени аль-Ашари (874—935) и считаем, что он первый ввел изучение калама в правоверных школах. Он, а также философ и мистик аль-Газали (1059—1111) — оба являются основателями суннитской религиозной системы, которая должна быть вообще рассматриваема как выражение мусульманского верования.
Если аль-Ашари первоначально был мутазилитом, то Газали, гораздо выше его стоящий, посещал школы настоящих философов, изучал сокровенное учение со всех сторон и наконец отказался от своей должности в высшей школе Медрез в Багдаде, для того чтобы десять лет прожить в аскетических упражнениях и в благочестивом настроении. Последние пять лет своей жизни он снова посвятил академической деятельности в Нишапуре. Он сам оставил нам короткую автобиографию в очень интересном сочинении, которое он озаглавил «Спаситель от заблуждения». Его многочисленные сочинения философского, теологического и этического содержания до сих пор остаются любимым чтением образованных мусульман, особенно большое произведение под заглавием: «Возрождение религиозных наук», своего рода энциклопедия ислама в назидательном стиле. Тем не менее это сочинение первоначально вызвало много неудовольствия, так что при испанских Аль-моравидах по решению высшего кордовского судьи книга была публично сожжена. Конечно, это во всяком случае может показаться странным, но легко объясняется тем, что Газали в резких выражениях порицал недостатки современных ему теологов, именно их корыстолюбие и стремление занять выгодные судейские места. Впрочем, мы должны оставить философские сочинения Газали без рассмотрения, чтобы не вдаваться в излишние подробности. Конечно, философия имела в исламе, как и везде, большое влияние на выработку теологической системы, но это же можно сказать и о других науках, например о философии и т. д., на которых мы также не можем останавливаться. При этом не следует забывать, что философия у арабов более резко отделена от теологии, чем у нас; эта последняя занимается истиной, получаемой через откровение и предание, между тем как философия обнимает все те отделы знания, которые постигаются логическим рассуждением, каковы, например, математика, логика, физика, метафизика, политика и мораль. Так как за недостатком места мы и без того принуждены ограничиться лишь некоторыми поверхностными замечаниями, то тем охотнее мы указываем здесь на те произведения, которые специально посвящены истории арабской философии.
Из литературных произведений аль-Ашари до нас дошло лишь немногое; тем не менее мы хорошо знакомы с его воззрениями из свидетельств его учеников и последователей. Следует заметить, что учение аль-Ашари не сразу и не вдруг нашло себе доступ в правоверные школы. Люди слепо-благочестивые постоянно учили, что калам есть дело дьявола для заблуждения верных, и сами не доверяли ему даже тогда, когда он сделался безвредным средством для изъяснения мусульманских догматов. Ведь Аллах и пророк не написали калама, почему же верные должны в нем нуждаться? Другие находили в учении аль-Ашари еще много такого, что обнаруживало в нем прежнего еретика. Испанский теолог Ибн Хазм (ум. в 1064 г.), стремившийся ввести также и в калам принцип точного смысла, направил против него и его школы самые жестокие стрелы своей теологической ненависти. Только мало-помалу учение аль-Ашари проложило себе путь среди людей, принадлежащих к его Мадсхабе, и шафеитов, а затем и между ханафитами; впрочем, последние держались учения не аль-Ашари, а его современника Мухамеда аль-Матуриди, расходившегося с аль-Ашари лишь в незначительных пунктах. Через аль-мохадов (исповедники единства, собственно аль-мовахидун) учение аль-Ашари сделалось также известным и на Западе и наконец благодаря влиянию популярных сочинений Газали распространилось повсюду в исламе. Понятно, что говоря об «ашаритском учении», мы разумеем не личные воззрения аль-Ашари, но воззрения его последователей, изложенные в многочисленных мусульманских катехизисах и подробных догматических сочинениях.
Магометанское вероисповедание совмещает в себе, собственно, шесть пунктов, именно веру в Бога, ангелов, священные книги, пророков, воскресение и день всеобщего суда и, наконец, в предопределение. Мы изложим здесь наиболее важное по возможности вкратце. Мы уже дали общую характеристику мусульманского понятия о боге, равно как и перечислили названия семи вечных свойств, которые ему приписываются и которые служат выражением того, что бог никогда не перестает проявлять свою деятельность. Меньшее догматическое значение имеют 99 прекрасных имен божьих, которые почерпнуты из Корана и предания и которые полагается произносить, перебирая мусульманские четки. Следует заметить, что неподвижность абстрактного понятия о боге значительно смягчается если не в догматике, то для практического верования, так что, например, милосердие божье имеет большое значение, и в Коране оно восхваляется более чем какое-либо другое качество божье. Абсолютная единичность бога не исключает веры в другие небесные существа, именно в ангелов; напротив того, об этом веровании говорится с особенной настойчивостью. Впрочем, ангелы считаются божьими творениями в таком же смысле, как и люди на земле. Таким образом, этим выражается, что вообще нет такого божественного существа, которое можно было бы даже отдаленно сравнивать с богом, так что хотя антропоморфические свойства его — зрение, слух и речь — должно понимать в буквальном смысле, тем не менее они не имеют никакого сходства с человеческим зрением, слухом и речью. Для этих свойств, например, нет ограничения, так что бог видит и слышит все, что происходит в творении; хорошие и дурные поступки человека также подчинены его всемогуществу как создателя всего, что существует. Поэтому все имеет условное бытие, потому что оно в своем существовании зависит вообще от божеской воли, один только бог существует необходимо. Все это излагается и утверждается в догматических книгах против несогласных мнений и подтверждается блестящими и надежными доказательствами.
Что касается откровения, то несомненно, что бог «вещал» от начала вечности, то есть что он всегда проявлял себя при посредстве вечного свойства речи, и притом пред людьми через посредство ангелов, пророков и посланников. Учение об ангелах и джиннах мы оставим в стороне, хотя они-то именно и играют большую роль в народном веровании. Пророков (наби) и посланников (разуль) было очень много, так что некоторые предания говорят, что их было 124 000, другие — 224 000.. Посланники занимают более высокое положение, потому что на них возложена была специальная миссия; из них Адам, Ной, Авраам, Моисей, Иисус и Магомет принесли писанные откровения. Признаки пророческого призвания суть следующие: сила творить чудеса, безгрешность, лицезрение бога еще во время земной жизни, право ходатайствовать за верных в день суда. Следует, однако, заметить, что они не потому пророки, что обладают этими качествами, а потому, что они самим богом были избраны на пророческое служение, после чего им и были сообщены эти преимущества. Между священными книгами только один Коран, собственно, имеет значение для людей, так как с его появлением прежние священные писания были упразднены; да кроме того, они, вследствие безбожия их обладателей неправильно понимались и даже сознательно портились. Коран, напротив того, есть несотворенное слово божье, которое от вечности существовало у бога, начертанное на сокрытой скрижали, и во время жизни Магомета было ниспослано на землю в месяц рамадан через архангела Гавриила, а потом по частям открывалось пророком в течение 23 лет. Письменное начертание его и произносимые при чтении звуки, конечно, созданы, но они во всяком случае представляют собою лишь копию Корана, а не самый Коран. Заключающиеся в нем предписания хотя все божественного происхождения, но не все одинаково обязательны, потому что одни из них были прямо отменены богом, другие же, по преданию, сделались недействительными.
Хотя поступки человека во всяком случае — дело божие, однако они присваиваются самому человеку; человек определяет их нравственный характер и, согласно этому, награждается или наказывается в загробной жизни. Поэтому непосредственно после смерти ангелы Мункер и Накир испытывают и выслушивают его; впрочем, это только преддверие того, что его ожидает в день суда. Когда наступит этот день, знает один бог, но судному дню будут предшествовать известные знамения, например явление антихриста, пришествие Иисуса и Махди; также и вся природа изменится: солнце будет восходить на западе, все живущее умрет, небо растечется и горы ниспровергнутся и т. д. Затем настанет воскресение, верные пойдут направо, а неверные — налево и настанет день суда. Небесные весы приведутся в действие, сюда же перенесутся рай и ад вместе с адским мостом (сират). Затем добрые и злые поступки взвешиваются на весах, и что окажется тяжелее, соответственно тому и произносится божий приговор. Если добрые деяния перевесят хотя бы на самую малость, то человек безвредно переходит через адский мост и входит в рай, если же перевесит зло, то это для него становится невозможным, и он достается в жертву адским мучениям. Для неверных тогда уже нет никакого спасения, верные же могут еще рассчитывать на божию милость и на ходатайство пророка. Пророкам и мученикам не приходится испытывать всего этого,— они немедленно после смерти идут в рай.
Таковы в главных чертах эсхатологические ожидания мусульман; конечно, многое указано нами здесь лишь вскользь, иное и совсем опущено, потому что как раз в этой части догматики восточная фантазия богато разукрасила отдельные события. Как Коран, так и предание выражаются на этот счет слишком определенно, чтобы можно было допустить какое-либо рассудочное толкование, как то делают, например, мутазилиты и другие, объясняющие весы и адский мост метафорически.
История религий |
|
|
1+1 СКИДКИ
НА РЕКЛАМУ
054-7231651 |
|
| |
|
|
|
