|
|
 |
|
|
|
|
Два Царства -- Трагедия Царя Озии
Политическая история Иудеи представляла собой волнообразное чередование коротких подъемов, когда размеры страны увеличивались за счет расположенной к югу Идумеи, а иногда, и Филистии, и неизбежно следовавших за ними кризисов. Перевороты с убийством царей продолжались (жертвами таких заговоров стали Иоаш и его сын Амация), однако самой династии Давида с ее уникальной религиозной легитимацией они не угрожали.
Наиболее резкие колебания удачи пришлись на царствование Узиягу (Озии). Начало правления совпало с полосой более глубоких, чем обычно, бедствий: засуха и неурожай, нашествие прожорливых полчищ саранчи, опустошительные набеги «обнаглевших» идумеев. Ситуация осложнялась еще и тем, что вследствие поражения его предшественника, Амации, в войне с Израилем стены Иерусалима были разрушены, отчего было крайне рискованно совершать ответные военные походы.
Поразительно, как быстро молодой царь сумел выйти из этого замкнутого круга. Благодаря своей дружбе с израильским царем Иеровоамом II он сначала восстановил стены столицы, затем разумными реформами укрепил пошатнувшуюся экономику. Следующим его шагом стала реорганизация и перевооружение армии. Оснащенная по последнему слову тогдашней военной техники, она без труда одолела идумеев и моавитян, живших за Мертвым морем. В результате успешных войн Иудея достигла Красного моря и границ Египта.
Разумеется, Узиягу было чем гордиться! Однако, достигнутые успехи, видимо, не удовлетворили честолюбия царя, и он замахнулся на невозможное: попытался занять место первосвященника. «Когда однажды наступил день торжественного всенародного праздника (пасхи?), царь вздумал облачиться в священническое одеяние и войти в святилище, чтобы там принести жертву Господу Богу на золотом алтаре (жертвеннике)».
Но этому воспротивились первосвященник Азария и бывшие при нем восемьдесят священнослужителей, говоря, что это право принадлежит потомкам рода Ааронова, и с громким криком требовали, чтобы царь удалился и не поступал противно велениям Предвечного. Царь разгневался и стал угрожать священникам смертью, если они не замолчат.
«Вдруг почва содрогнулась от страшного землетрясения, облака разделились, и блестящий луч солнца скользнул между ними и ударил в глаза царю, так что последний мгновенно заболел проказой, а вблизи города, в том месте, которое именуется Ерогой , отделилась половина скалы, обращенной к западу, прокатилась на расстоянии четырех стадий к востоку и навалилась на такое место, где находились царские дороги и парк».
Священники же, увидев, что проказа появилась на глазах царя, объявили ему об этом бедствии и приказали ему, как нечистому, покинуть город.
«Пристыженный постигшим его ударом и потрясенный тем, что ему уже более не придется оправиться, Озия повиновался этому приказанию и увидел в этом ужасном своем несчастье тяжкое возмездие за свое высокомерие по отношению к людям и за свои беззакония относительно Предвечного. Некоторое время он еще прожил, как частное лицо за пределами города, и тогда сын его Иофам правил за него. Наконец он умер от горя и отчаяния...». (Иудейские Древности, IX кн., 10, 4)
Историк Иосиф Флавий, поведавший нам о горькой судьбе царя Озии, жил в Iв. н.э., то есть, на почти 900 лет позже описываемых событий. Так как это не сообщение очевидца, мы вправе подвергнуть его рассказ сомнению, на том простом основании, что он выглядит слишком литературным.
Речь идет о трех фактах, каждый из которых в отдельности настолько правдоподобен, что мы не найдем ни малейшей зацепки, чтобы их отрицать. Нет ничего нереального в попытке царя нарушить закон и самому совершить жертвоприношения. Ведь именно так и поступали его великие предки, Давид и Соломон. Напрашивающимся мотивом поведения Озии выглядит стремление сравняться с ними.
Проказа (лепра) была в те времена очень распространенным заболеванием. После долгого инкубационного периода ее симптомы обычно появлялись постепенно, но в редких случаях течение могло быть стремительным. Лицо несчастного искажала болезненная маска (отсюда и название «проказа», то есть, «гримаса»), больной мог ослепнуть и потерять голос. Нет ничего сверхъестественного в том, что она поразила царя.
Самое грозное явление в нашем сюжете — это, конечно, землетрясение. Подобные бедствия характерны для этой страны, ведь она находится вблизи самого большого на Земле Сирийско-африканского разлома. Случаются они крайне редко, интервалы между ударами стихии, достигающими Иерусалима, могут измеряться столетиями. Подобные случаи всегда производили ошеломляющее впечатление.
Подозрение непредвзятого читателя должно вызвать совпадение этих трех реальных фактов. Но для последующей истории совсем не важно, как это выглядело «на самом деле». Истинное влияние имеет лишь отражение события в народном сознании, легенды и мифы, которые возникают вокруг него, потому что именно из них и строится традиция. Факты, фиксируемые ею, не обязательно должны быть достоверными на все сто процентов, но именно они составляют те образы и фразы, которые, собственно, и становятся особым языком религиозной мифологии.
Самое интересное происходит потом. От образа, возникшего в сознании народа при «переживании» такого события, может отделиться фантастическая оболочка и получить самостоятельное существование. Всмотритесь в детали описания землетрясения! Внезапный удар. Страшный грохот. Мгновенно наступившая тьма (без нее невозможно было бы различить тонкий луч солнца). Разламывающаяся гора, половины которой расходятся.
Достоинство описания этого события Флавием заключено именно в том, что, на первый взгляд, кажется его недостатком. Он передает нам не столько реальные факты, сколько народные представления о них, что, в конечном итоге, гораздо важнее. Наступит время, и этим языком, его готовыми конструкциями, будет написан другой священный текст. Нам еще очень понадобится это «землетрясение во дни царя Озии»...
Игорь Трибельский |
|
|
1+1 СКИДКИ
НА РЕКЛАМУ
054-7231651 |
|
| |
|
|
|
