Аркадий
КРАСИЛЬЩИКОВ

Я назвал бы этот труд Марка Зайчика подлинным чудом простоты и скромности. В руках у талантливого писателя был материал настолько обширный, глубокий, разнообразный, что мог бы он без особых проблем написать что-то вроде беллетризированной биографии своего героя Роман мог создать, драму, трагедию
Зайчик пошел по самому сложному пути журналистского расследования Автор "забыл" о себе, о своих амбициях и свою партию бесспорно выиграл.
Полемика, страсти, борьба, само время, раскаленное до запредельных температур, есть в книге о Бегине. Есть, как ни странно, и личность самого автора книги, потому что об этом политическом деятеле нельзя была писать бесстрастно.
Марк Зайчик, как правило, осторожен в своих оценках, будто сама интеллигентнейшая, терпимая тень Бегина, витала над ним. Он осторожен в спорах с героями своей книги, с теми, у кого он брал интервью.
Впрочем, это даже не интервью. Скорее - интереснейшие беседы с людьми, некогда близкими к Бегину. С людьми, как правило, незаурядными, потому что рядом с этим человеком иные люди и не могли находиться
"Жизнь Бегина"- необыкновенно живая книга.Логично, что начинает ее автор рассказом Михаила Хейфеца-самого живого, на мой взгляд, горячего и противоречивого нашего историка. В завязке книги - его убежденность, что именно материалы о сионизме, как национально-освободительном движении, полученные в ходе допросов арестованного перед самой войной с фашизмом Менахема Бегина, тогда вождя "Бейтара" Попьши, - образумили Сталина, и определили его произраильскую политику конца 40-х годов.
Сам Бегин считал подобную оценку преувеличением. Хейфец говорит о нем: "Бегин был скромный европейский человек, хорошо воспитанный, сдержанный. Мне казалось, и сегодня кажется тоже, что Бегин не принял моей версии только благодаря своим замечательным человеческим качествам".
Хейфец - человек левых взглядов. Как ни странно, при жизни Бегина левые называли этого "хорошо воспитанного, сдержанного человека "фашистом и хулиганом". Невольно задумаешься о цене слов.
Впрочем, и вся книга Зайчика - "провокация" мысли. Чуть пи не на каждой странице он будто просит нас не торопиться , подумать, оценив приведенные факты. Вот один пример из текста самого автора книги: "После войны, размышляя о Катастрофе, Менахем Бегин высказывался в там смысле, что Холокост - не свидетельство смерти Бога, а наоборот, доказательство бытия Божия. Если бы Гитлер не преследовал и не уничтожал евреев, он, чего доброго, мог бы первым создать атомную бомбу, и тогда весь мир превратился бы в огромное кладбище".
Одной подобной цитаты достаточно, чтобы понять этот "европейски образованный человек" был настоящим евреем и жил он в подлинно еврейском государстве, построенном в согласии с нашей историей, традициями и культурой. Собственно, в этом и заключалась суть его политической борьбы за власть.
Годен ли был Бегин для власти над людьми и государством? На этот вопрос пробуют ответить и Марк Зайчик, и его собеседники. Вот отрывок из беседы с одним из сподвижников Бегина, профессором Иерусалимского университета Йегудой Лапидом "Он обращал внимание на очень многое, происходящее вокруг него. Ему действительна мешало бы, если бы по поводу его люден говорили, что это политическое или, еще хуже, родственное назначение. Именно по этой причине Бегин не "очистил" МИД и руководство СМИ. На мой взгляд, это была серьезная ошибка, так как эти люди не были ему преданы".
У государственных деятелей в переломные моменты истории нет права на ошибку. Мы по сей день расплачиваемся кровью за то, что Бегин некогда не сумел "очистить" МИД и СМИ Израиля.
Интеллигентность, человеческие качества - все это ушло, пожалуй, из политики вместе с Бегином, но "навык" подобных ошибок остался.
Удивительно, что, храня строгую и простую форму книги, Марк Зайчик абсолютно свободен в изложении материала. Я читал ее, убеждаясь а очередной раз, что толька жесткий канон замысла - залог полной свободы.
Валентин Катаев когда-то назвал подобный стиль "мовизмом". В жанре полного исторического "мовизма" и написал Зайчик свою книгу.
Неизбежная биографическая последовательность текста не читается как строгая заданность Беседы с друзьями Бегина разрывают силки времени. Жизнь этого человека не рассматривается в скучной веренице дат. Читатель будто видит ее целиком с первых страниц книги, и лишь потом постепенно и бережно приближается к подлинному значению этого замечательного человека.
Зайчик декларативен в своей авторской скромности. В своей книге он никак не стремится "дать себя". Он ведет читателя к герою книги. Вот почему автор смело включает в овею книгу отрывки из воспоминаний Бегина "Белые ночи", романа Моше Шамира "В волчьей шкуре" и мемуаров Ицхака Шамира "Подводя итоги".
Зайчик работал над книгой не просто как писатель и журналист, но и как ученый. Отбор материала, его оценка, обработка - гораздо более трудное депо, чем искусство рассуждений в "свободном плавании". Трудное, но и необыкновенно увлекательное. И эта увлеченность автора в ходе написания "Жизни Бегина" чувствуется постоянно.
Автор работал над книгой так, будто сам себе порой стремился доказать то, что знал и во что верил раньше. Прежде он все доказывает себе, и только потом решается поставить читателя перед выводом. Вот одно из таких заключений: "Удары, наносимые по англичанам, были болезненными для них и мощными. Сегодня можно сказать, что именно продолжительная и бескомпромиссная война еврейского подполья с английской властью в Палестине вынудила последнюю уйти из Эрец-Исраэль и позволить создание независимого Государства Израиль".
Этот текст вы прочтете на 120-й странице книги, но, как минимум, большая часть "Жизни Бегина" - это доказательства невозможности получить что-то без борьбы и жертв, как бы тяжелы они ни были.
Динамикой борьбы полна вся книга Марка Зайчика. Иногда она читается, как увлекательный детектив. Детектив образцовый, без тени пошлости. Не читал прежде лучшей подачи истории взрыва в отеле "Царь Давид"; мастерски рассказал Зайчик и о трагической гибели "Альталены" на пике возможной гражданской войны в Израиле.
В общем, в этой книге вы найдете все известные вехи на пути развития нашего государства - вехи, расставленные удивительно точно и изобретательно Я бы даже сказал - изысканно. Зайчик будто все факты пропускает через специальные фильтры лабораторного анализа. Он смело пользуется увеличительным стеклом или обычным зеркалам, но вдруг и сам оценивает факты истории, на только тогда, когда считает, что он вправе сделать это.
Автор точно выбрал тему и нашел ключ к сваей новой работе. Он понял, что одного уважения к личности Бегина мало. Нужно и а стиле работы над книгой подражать "человеческим качествам" этого политического деятеля. Думаю, что в этом смысле Марку Зайчику не пришлось совершать насилие над собой.
Знаю, как трудно сделать настоящее интервью с интересным человеком. "Не тянуть одеяло на себя", даже забыть о себе, раствориться в собеседника. Мне кажется, что беседа Зайчика со Шмуэлем Кацем, секретарем и другом Жаботинского, может считаться образцом подобного жанра
В этом рассказе как будто нет самого интервьюера, но на самом деле он присутствует в каждой строчке текста. Иногда я забывал о содержании, сути рассказа, так красиво, мастерски подал его Зайчик. Ну, не родня ему старик - Шмуэль Кац, не друг детства, а рассказывает этот человек о своем времени и Бегина с удивительной искренностью и доверием к автору и читателю.
Отличен и комментарий автора к этой беседе. Вот здесь он выступает как писатель и тонкий психолог. Зайчик пишет: "Он сводил со мной счеты", - сказал Кац в начале нашей беседы. Кац как бы обозначил будущее критическое направление нашего разговора. Его критика поступков Бегина-политика была суровой и нелицеприятной. У меня создавалось впечатление, что личное разочарование Каца в отношениях с Бегиным придало излишнюю эмоциональную окраску его словам. Это мое мнение. Но он пытался и во многих случаях смог преодолеть эмоции и высказать свое объективное, насколько это возможно, мнение".
Будущий читатель этой книги найдет в ней своего Бегина. Насилие над волей, чувствами, разумом человека чуждо автору. Он будто предлагает каждому свою модель характера героя книги.
Но делает это удивительно хитро. За кажущейся простотой конструкции "Жизни Бегина" бесспорное новаторство. Но новаторство подлинное, "тихое" что ли... Новаторство, без которого ни одна книга не может избежать пошлости. Мне показалось, что в этой удавшейся попытке и есть главная тема новой книги Марка Зайчика, просто потому, что и сам Бегин всю свою жизни бежал от лжи и пошлости.
И мне показалось (возможно, я ошибаюсь), что главное в образе Бегина Зайчик определил как погоню за совершенством во спасение от пошлости.
Вот эти две строчки из интервью с Йихиелем Кадишаем я считаю ключевыми: "Понимаете, Бегин знал только одно слово по отношению к тому, что делал, - это слово "совершенство".
При всем высоком патриотизме и гражданственности этот человек был сторонником "искусства ради искусства", если такое определение можно отнести к политике. Подобное отношение людей к миру создает определенные неудобства. Это знали противники Бегина и специально провоцировали его, поливая его грязью.
В этом, как мне кажется, и причина того, что многие считают ошибкой Менахема Бегина. Например, пакт с Египтом и отдачу Синая. Вселенная в его представлении не мозга быть уродливой, в конечном счете, и несовершенной. Мир и согласие - в этом он видел совершенство В мире и согласии любым путем.
Этот художник от политики безуспешно искал гармонию там, где ее не могло быть. Он и ушел от государственной деятельности и жизни, когда почувствовал и понял, что эта гармония недостижима. Обычный конец настоящего художника, кем бы он ни был.
Вот и я, обычный рецензент, сорвался в "рассуждизмы" на тему. Марк Зайчик целый год работал над "Жизнью Бегина", но не позволил себе этого. И в итоге сделал книгу уникальную по своим достоинствам и тону.
Книгу, в которой чувствуется та самая погоня за совершенством и особой гармонией, без которой ни один серьезный, литературный труд, в отличие от грешных реалий политики, существовать не может.

"Еврейский камертон"

Новости недели"

Пишите нам: info@souz.co.il