Есенин Сергей Александрович (1895-1925) - поэт.
В 1912 году Есенин приезжает в Москву, где работает в мясной лавке вместе с отцом-приказчиком. В 1914 первый раз женится, но через год бросает жену, ребенка и уезжает в Петербург.
В Петербурге А. Блок, пораженный "свежими, чистыми, голосистыми" стихами юноши, вводит его в круг поэтической элиты. Вскоре Есенин знакомится с крестьянским поэтом гомосексуалом Николаем Алексеевичем Клюевым (1884-1937). Благодаря раскольнику Клюеву Есенин становится членом группы "крестьянских" поэтов "Краса". Затем следуют полтора года неразлучной совместной жизни.
Уже современники проводили параллели между этой парой и Артюром Рембо с Полем Верленом . Коренастый и широкоплечий усатый мужик не стеснялся появляться на улицах за ручку с румяным стройным пареньком. Между ними было все: пьяные драки, ссоры, безумная любовь - встречи и расставанья. Златокудрый ангел взрослел и ускользал из отеческих рук Клюева, да и новые друзья - Р. Ивнев, А. Мариенгоф - не упускали возможности поссорить. ...Но и потом часто встречались, проводили друг с другом ночи. Клюев был среди тех немногих, кто видел Есенина за несколько часов до самоубийства.
В начале 20-х годов Есенин сошелся с поэтом Анатолием Борисовичем Мариенгофом (1897-1962), с которым в годы военного коммунизма жили вместе, делили хлеб и постель. Посвятил ему одну из лучших своих поэм "Пугачев" и называл не иначе, как "милый мой Толя..."
Наконец, появился литературный секретарь Вольф Иосифович Эрлих (1902-1944), симпатичный юноша, младше Есенина на семь лет, в руки которому в ночь на 27 декабря 1925 года и было передано последнее, предсмертное, до сих пор изредка печатающееся с пометкой В. Эрлиху: "До свиданья, друг мой, до свиданья. Милый мой, ты у меня в груди...".
Своим любовникам поэт посвятил множество произведений, гомоэротические мотивы так или иначе присутствуют во всем творчестве Сергея Есенина, написавшего однажды - "Голубая да веселая страна..." - о той стране, которую ему так и не суждено было увидеть.
Стихи любовникам
Прощание с Мариенгофом
Есть в дружбе счастье оголтелое
И судорога буйных чувств -
Огонь растапливает тело,
Как стеариновую свечу.
Возлюбленный мой! Дай мне руки -
Я по-иному не привык, -
Хочу омыть их в час разлуки
Я желтой пеной головы.
Ах, Толя, Толя, ты ли, ты ли,
В который миг, в который раз -
Опять, как молоко застыли
Круги недвижущихся глаз.
Прощай, прощай. В пожарах лунных
Дождусь ли радостного дня?
Среди прославленных и юных
Ты был всех лучше для меня.
В такой-то срок, в таком-то годе
Мы встретимся, быть может, вновь...
Мне страшно, - ведь душа проходит,
Как молодость и как любовь.
Другой в тебе меня заглушит.
Не потому ли - в лад речам -
Мои рыдающие уши,
Как весла, плещут по плечам?
Прощай, прощай. В пожарах лунных
Не зреть мне радостного дня,
Но все ж средь трепетных и юных
Ты был всех лучше для меня.
Вольфу Эрлиху
До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей, -
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
Рюрику Ивневу
Я одену тебя побирушкой,
Подпояшу оструганным лыком.
Упираяся толстою клюшкой,
Уходи ты к лесным повиликам.
У стогов из сухой боровины
Шьет русалка из листьев обновы.
У ней губы краснее малины,
Брови черные круче подковы.
Ты скажи ей: "Я странник усталый,
Равнодушный к житейским потерям".
Скинь-покинь свой армяк полинялый,
Проходи с нею к зарослям в терем.
Соберутся русалки с цветами,
Заведут под гармони гулянку
И тебя по заре с петухами
Поведут провожать на полянку.
Побредешь ты, воспрянувший духом,
Будешь зыкать прибаски на цевне
И навстречу горбатым старухам
Скинешь шапку с поклоном деревне.
|
