|
|
ГЕИ (РОССИЯ). КЛАССИКИ. Константин Батюшков
|
Русский поэт и прозаик Константин Николаевич Батюшков (1787-1855) происходил из обедневшей дворянской семьи. Мать его умерла, когда мальчику было 7 лет. Уже в 14-летнем возрасте он проявил свой недюжинный талант, переведя на французский язык похвальное слово митрополита Платона Любарского. Его текст был выпущен отдельным изданием в 1801 году.
Воспитанием Константина занимался двоюродный дядя М. Н. Муравьев, известный писатель и просветитель, отец двух декабристов. С его помощью Батюшков изучал античную поэзию и литературу итальянского Возрождения.
С детства поэт проявил свои гомосексуальные наклонности, в 20 лет во время военного похода в Восточную Пруссию он подружился с Иваном Александровичем Петиным (1789-1813), с которым проводил недолгие ночи на военных привалах. По воле рока их разлучила война: Петин погиб через несколько лет в сражении при Лейпциге. Батюшков посвятил ему несколько трогательных стихотворений и два прозаических очерка.
Некоторое время он дружил с Сергеем Семеновичем Уваровым, будущим министром народного просвещения и известным в определенных кругах геем. Даже стихи писал совместно с ним. Уварову посвящено проникнутое эротической символикой стихотворение "Среди трудов и важных муз…". К лучшим образцам гомоэротической лирики Батюшкова относится стихотворение "Любовь в челноке" (1810)
Батюшков не соглашается со своей гомосексуальностью. В его поведении окружающие находят все больше признаков психического расстройства. По их настоянию, поэт ездит по русским и европейским курортам, пытаясь излечиться от хандры и невралгии.
В 1822 году на Кавказских минеральных водах сумасшествие его определилось окончательно. Он дважды пытался покончить жизнь самоубийством.
В середине 20-х годов его перевозят в Вологду, где он прожил в состоянии помешательства около 30 лет, безуспешно пытаясь вырваться к могиле возлюбленного, и умер летом 1855 года от тифа.
Стихотворения
ЛЮБОВЬ В ЧЕЛНОКЕ
Месяц плавал над рекою,
Все спокойно! ветерок
Вдруг повеял, и волною
Принесло ко мне челнок.
Мальчик в нем сидел прекрасный,
Тяжким правил он веслом.
"Ах, малютка мой несчастный!
Ты потонешь с челноком!"
- "Добрый путник, дай помогу;
Я не справлю, сидя в нем.
На весло! и понемногу
Мы к ночлегу доплывем".
Жалко мне малютки стало;
Сел в челнок - и за весло!
Парус ветром надувало,
Нас стрелою понесло.
И вдоль берега помчались,
По теченью быстрых вод;
А на берег собирались
Стаей нимфы в хоровод.
Резвые смеялись, пели
И цветы кидали в нас;
Мы неслись, стрелой летели...
О беда! О страшный час!..
Я заслушался, забылся,
Ветер с моря заревел;
Мой челнок о мель разбился,
А малютка... улетел!
Кое-как на голый камень
Вышел, с горем пополам;
Я обмок - а в сердце пламень:
Из беды опять к бедам!
Всюду нимф ищу прекрасных,
Всюду в горести брожу,
Лишь в мечтаньях сладострастных
Тени милых нахожу.
Добрый путник! в час погоды
Не садися ты в челнок!
Знать, сии опасны воды;
Знать, малютка... страшный бог!
1810
К П<ЕТИ>НУ
О любимец бога брани,
Мой товарищ на войне!
Я платил с тобою дани
Богу славы - не одне:
Ты на кивере почтенном
Лавры с миртом сочетал;
Я в углу уединенном
Незабудки собирал.
Помнишь ли, питомец славы,
Индесальми? Страшну ночь? -
Не люблю такой забавы,
Молвил я,- и с музой прочь!
Между тем как ты штыками
Шведов за лес провожал,
Я геройскими руками...
Ужин вам приготовлял.
Счастлив ты, шалун любезный,
И в Цитерской стороне;
Я же - всюду бесполезный,
И в любви, и на войне;
Время жизни в скуке трачу
(За крилатый счастья миг)
Ночь зеваю... утром плачу
Об утрате снов моих.
Тщетны слезы! Мне готова
Цепь, сотканна из сует;
От родительского крова
Я опять на море бед.
Мой челнок Любовь слепая
Правит детскою рукой;
Между тем как Лень, зевая,
На корме сидит со мной.
Может быть, как быстра младость
Убежит от нас бегом,
Я возьмусь за ум... да радость
Уживется ли с умом?
Ах! почто же мне заране,
Друг любезный, унывать?
Вся судьба моя в стакане!
Станем пить и воспевать:
"Счастлив! счастлив, кто цветами
Дни любови украшал;
Пел с беспечными друзьями,
А о счастии... мечтал!
Счастлив он, и втрое боле,
Всех вельможей и царей!
Так давай в безвестной доле,
Чужды рабства и цепей,
Кое-как тянуть жизнь нашу,
Часто с горем пополам;
Наливать полнее чашу
И смеяться дуракам!"
Первая половина 1810
<С. С. УВАРОВУ >
Среди трудов и важных муз,
Среди учености всемирной
Он не утратил нежный вкус,
Еще он любит голос лирной;
Еще в душе его огонь,
И сердце наслаждений просит,
И борзый Аполлонов конь
От муз его в Цитеру носит.
От пепла древнего Афин,
От гордых памятников Рима,
С развалин Трои и Солима,
Умом вселенной гражданин,
Он любит отдыхать с Эратой
Разнообразной и живой,
И часто водит нас с собой
В страны Фантазии крылатой.
Ему легко: он награжден,
Благословен, взлелеян Фебом;
Под сумрачным родился небом,
Но будто в Аттике рожден.
|
В.К. БИБЛИОТЕКА ГЕЙ-КЛАССИКИ
|
|
